Хроники Края. Громобой - Страница 56

– Грозофракс! – вырвался у него вздох изумления.

– Которого более чем достаточно для наших целей, – заметил Профессор Света.

– Но как… – Он оборвал себя на полуслове и воскликнул: – Пальцы!

– Совершенно верно, – согласился Профессор. – Когда злосчастные гоблины, тролли, троги и кто бы там ни был отправлялись в Нижний Город из Темных Лесов, их путь лежал через Сумеречный Лес. Там частицы грозофракса забивались к ним под ногти и когти лап, понимаешь? Затем они достигали Топей, где наталкивались на Скрида – наимерзейшего из мерзавцев, который крал их деньги, перерезал им глотки и отрубал им пальцы. – Профессор устало вздохнул. – Но зачем? – простонал Профессор. – Вот в чем вопрос! Зачем этому выродку грозофракс?!

В сознании Прутика молнией пронеслись слова бурого рыцаря: «Цель – это вечное стремление». И он содрогнулся от ужаса, когда осознал, что, должно быть, произошло.

Даже потерпев кораблекрушение, Скридиус Толлиникс не прекратил поисков. В конце концов, как Гарлиниус Герникс и Петрониус Метракс до него и Квинтиниус Верджиникс после него, он дал торжественное обещание посвятить свою жизнь поиску грозофракса и поклялся не возвращаться в Санктафракс до тех пор, пока не завершит поиски.

Скридиус Толлиникс был не в состоянии вернуться в Санктафракс с пустыми руками и шел к цели, не обращая внимания на то, чего это стоит. Благородный Рыцарь-Академик, образ которого Прутик увидел в Скриде в миг смерти последнего, должно быть, свихнулся от навязчивого стремления исполнить обещание, данное им в Санктафраксе: и уже не имело значения, сколько кристаллов он накопил, – ему все равно этого было мало.

– И не хочу даже гадать о том, сколько бы еще существ погибло, чтобы утолить жуткую жажду этого негодяя, – проговорил Профессор.

Прутик посмотрел на переливающиеся кристаллы. Теперь он знал, что за каждый из них заплачено кровью. Дрожа как в лихорадке, он наклонился, схватил крышку и захлопнул ящик.

– Это нечестно! – завопил он. – Я мечтал вернуться с победой – с грозофраксом, которого хватило бы на то, чтобы уравновесить летающий город Санктафракс на тысячу лет!

– И ты можешь это сделать, – прохрипел Профессор.

Прутик в бешенстве повернулся к нему.

– Но не такой ценой! – прокричал он. За его спиной что-то сонно промычал Каменный Пилот. – Я хотел найти новый грозофракс – чистый грозофракс! Грозофракс прямо из Великой Бури. В Сумеречном Лесу. А не это… не этот зловещий клад, выскобленный из-под ногтей у мертвецов!

– Ах, Прутик, – простонал Профессор. – Прутик, мальчик мой… – Он снова закашлял, и сдавленный хрип вырвался у него из горла. – Цель и средства, – прохрипел он. – Цель и… – Кашель вернулся еще более тяжелым приступом.

– Профессор! – Прутик кинулся к нему. Лицо Профессора стало бледно-землистым, глаза ввалились, а щеки впали. Каждый вздох требовал усилия. Прутик взял Профессора за руку. – Как вы, Профессор?

Профессор посмотрел на железную перчатку на руке Прутика и слабо провел пальцем по ней: бурая пыль прилипла к кончику пальца.

– Ну конечно же, пылефракс, – прошептал он едва слышно и замолчал.

– Да, – подтвердил Прутик. – Капля крови Скрида, упав на перчатку, превратилась в чистую воду. – Он наклонился так, что ухо почти касалось дрожащих губ Профессора. В его теплом дыхании уже ощущался запах тлена.

– Секрет… – прошептал Профессор. – Я знаю, как изготовлять пылефракс… без риска для жизни. – Он вздохнул и поднес руки к горлу. – Сумеречный Лес нам постоянно говорил об этом.

– Продолжайте, – попросил Прутик, проглатывая слезы.

Глаза Профессора закатились.

– Грозофракс расщепляется в сумерках леса. В сумерках, Прутик! Не в темноте, не при ярком свете – в сумерках. Веками он медленно рассыпается, расщепляемый сумерками. Расщепляемый, Прутик, в течение столетий в пыль – пылефракс! Тот самый пылефракс, который покрывает доспехи бедных заблудившихся рыцарей. Пылефракс, которым покрыта перчатка на твоей руке.

Прутик взглянул на железную перчатку и тонкий слой бурой пыли.

– Но в чем секрет? – прошептал он. – Я не понимаю.

Профессор вздохнул и собрал остатки сил.

– Разве ты не видишь, Прутик? Того, на что у Сумеречного Леса уходят сотни лет, мы можем достигнуть одним ударом. Но этот удар можно и должно нанести только точно в момент…

– Сумерек! – воскликнул потрясенный Прутик. Профессор сделал долгий протяжный вздох.

– Скажи… Профессору Темноты, – прошептал он. – Ты можешь… доверять… ему…

Профессор замолчал. Прутик выпрямился и взглянул на старое мудрое лицо.

Профессор Света был мертв. Снаружи уже громко кричали белые вороны. Прутик слышал, как они скребутся, царапая дерево; он видел, как самые отчаянные из них просовывают головы в пробоину в корпусе корабля, высматривая жертву.

– А ну пошли отсюда! – заорал Прутик. Птицы отступили, но лишь на некоторое время и не очень далеко. Прутик понял, что ему придется похоронить тело Профессора сразу. Когда он вытащил тело наружу, стая воронов закружилась над ним, яростно каркая.

– Он вам не достанется! – крикнул Прутик. Солнце уже низко опустилось над горизонтом, и он следовал за своей длинной тенью по тропинке, направляясь к трясине. Там, на ее краю он положил Профессора на землю. Белые вороны хлопали крыльями и кружились над ним в яростном возбуждении. Прутик изо всех сил старался придумать какие-нибудь слова, подходящие для торжественной минуты.